— Раскол? Да, можно сказать, что раскол постепенно преодолевается. Вот, например, недавно перешёл в единоверчество большой минский приход безпоповцев Поморского согласия. Перешли к нам крупные старообрядческие приходы в Нижнем и Верхнем Тагиле. Переходят и целые приходы, и отдельные люди, и это движение не затухает.

Так сказал нам о.Пётр Чубаров, настоятель Никольской церкви на ул.Марата — единственного единоверческого прихода в Санкт-Петербурге. Здесь, наверное, для тех наших читателей, которые никогда о единоверцах не слышали, нужно пояснить: единоверцы — это те приверженцы старого обряда, которые, в отличие от раскольников-староверов, являются равноправной составной частью Русской Православной Церкви и подчиняются Московскому Патриархату. Они живут своими особыми приходами и свято блюдут древнее благочестие: знаменный распев, двуперстие, погружательное крещение и т.д., — но при этом признают равночестность нового обряда. Если раскольники-старообрядцы желают оставить раскол и перейти в РПЦ, они, как правило, становятся единоверцами.

— Хорошо, — говорю я о.Петру, — из раскола к нам движение есть. Но ведь, наверное, есть и обратное движение — из РПЦ в раскол, к старообрядцам.

— Есть и такое… — разводит руками батюшка. — Существуют так называемые младораскольники или неораскольники. Это те, кто крепко обиделся на что-то в нашей Церкви и пошёл искать правду у старообрядцев. Честно говоря, сами староверы их не любят: они привносят с собой крайне немирный дух — смуту, революцию… Ведь традиционные раскольники, с детства выросшие в старом обряде, вовсе не стремятся воевать с РПЦ: у них своя жизнь, у нас — своя. А тут приходят заполитизированные неофиты и начинают мутить воду…

— Честно говоря, мне не совсем понятно, почему бы всем раскольникам не перейти в единоверие? Ведь главное их условие — сохранение старого обряда — будет выполнено… Что же мешает нам объединиться?

— Непростой вопрос… Во-первых, конечно, мешают многовековые привычки. Привыкли люди к своей обособленности: так и отцы их жили, и деды, и прадеды. И эта привычка работает, и активно работает. Во-вторых, раскольники считают, что РПЦ должна шире вводить у себя древнерусские обрядовые традиции. В частности, очень важен для них вопрос о полном погружении при крещении. Ведь согласитесь: обливательное крещение не имеет законного обоснования. С древних времён крещение всегда было погружательным, и на каком же основании оно стало иным? Непонятно. Погружательное крещение — это традиция Церкви, и следует хранить трепетное отношение к церковной традиции. Да ведь и у нас никто из священноначалия против полного погружения не возражает. Было в своё время соответствующее послание почившего Патриарха Алексия II, с тех пор на многих приходах крестят погружательно. Но ведь не на всех! Определённого чёткого приказа на сей счёт не было, а значит… Ну не хочется некоторым батюшкам перестраиваться, тем более что для полного погружения нужно иметь соответствующую утварь — хотя бы простую бочку. А это — лишние проблемы. Но раскольники никогда не воссоединятся с Церковью, где хоть на одном приходе крестят обливательно! Что ещё мешает объединению? Застарелые обиды — они раскольниками переживаются, и глубоко переживаются. Как-то случилось мне беседовать с ныне почившим владыкой Древлеправославной Церкви Рогожского согласия Алипием. Я задал ему тот же вопрос, что вы мне сейчас задали: что мешает объединению? Ведь основания к тому есть: были решения собора 1971 года, были решения, принятые в 2000-х годах, были неоднократные высказывания Патриарха Алексия II о том, что старый обряд — это духовное сокровище Православия… Но владыка Алипий глянул на меня сурово и весьма жёстким тоном ответил: «А куда вы денете кровь Соловецких мучеников, замученных никонианами за старый обряд? Кто за это злодейство ответит? Кровь мучеников к Небесам вопиет!» И я понял, что для него этот вопрос не праздный, что он всерьёз мучится этой старой раной (да и не он один) и что вопрос примирения вовсе не так прост, как мне казалось…

— Вот, кстати, что вы думаете о Соловецких старцах? Можно считать их святыми мучениками или нет? Вообще тема со староверскими святыми для меня очень не проста. Скажем, протопопа Аввакума я для себя никогда святым не признаю…

 — Тут я вас понимаю. А что касается Соловецких старцев… Есть простой критерий для нас: вписано имя человека в Минеи — значит, мы ему молимся. Не вписано — значит, не молимся. А каков этот человек у Господа — про то не нам судить. Тут беды особой нет: разве все святые нам известны и вписаны в Минеи? Что вы! Далеко не все! Подумайте, например, о наших солдатах или казаках, попавших некогда в плен к туркам, претерпевших страшные муки, но не отрёкшихся от веры. Разве мы знаем их имена? Конечно, нет, — а у Господа они весьма велики! Безвестных святых очень много… Что же сказать о Соловецких старцах? К ним вся Россия ходила за духовной помощью, как к живым святым, — и вдруг признать их преступниками и раскольниками, достойными казни?

— Они умерли за старый обряд… Но разве обряд не есть нечто чисто внешнее, даже декоративное, то, что не затрагивает сути православной веры?

— Как всё в Церкви, обряд творился Святым Духом. Обряд необходим. Вне обряда мы не можем войти в Истину Господню. Обряд формирует душу, обряд воздействует на сердце и ум. Вы меня спросите, есть ли отличия между обрядом старым и новым. Отвечу: да, есть. И не только в текстах, не только в продолжительности службы, но в разной эмоциональной насыщенности. В новом обряде — таково моё стороннее наблюдение — больше эмоциональности. А ведь я профессиональный психолог, и, говоря языком психологии, соотношение между аффектом и интеллектом, между чувственным началом и началом умственным — это краеугольный камень для оценки духовного состояния человека. Вспомним работы свт.Игнатия Брянчанинова. Этот святой учитель писал, что существенное отличие католической духовности от православной в том, что у католиков силён перекос в чувственную сферу. Они в ходе молитвы пытаются вызвать у себя зрительные образы Богородицы, Святых Отцов и т.д., что для нас строго запрещено! Это прямая дорога в прелесть духовную! Так вот, и новый обряд — не в той же мере, конечно, но всё же во многом — покоится на чувственном начале: партесное, почти оперное пение, иконы академического письма, на которых наши святые ничем внешне не отличаются от языческих аполлонов и диан… Всё это формирует чувственное, неглубокое, грозящее прелестью, состояние души. А древний обряд с его мерностью, внутренней обращённостью в глубину сердца человеческого, он даёт все условия для сосредоточенной внутренней молитвы. Хотя, с другой стороны, я понимаю, что людям, воспитанным на современной музыке, в обычном приходе будет легче, чем в нашем, единоверческом. Там пение более музыкальное — оно легче усваивается, оно понятнее, ближе. Что поделаешь? Люди-то не похожи друг на друга! Вот я и говорю, что в лоне одной Церкви должны быть разные приходы, разные традиции. Кому-то ближе гимнография Бортнянского или, тем паче, Рахманинова — очень хорошо, значит, твоя душа этой дорогой способна восходить к Богу. Но те люди, которым, как мне, например, излишняя эмоциональность претит… Таким дорога к нам, к хранителям древнего обряда! Но и там, и там — спасаемся! И ещё об одном обстоятельстве подумайте: разве не великое дело, когда твоя духовная жизнь проходит в рамках того обряда, который считали своим родным великие русские святые — Прп.Сергий Радонежский, прп.Пафнутий Боровский, прп.Нил Сорский, св.блгв. кн. Александр Невский… Такой обряд — истинное духовное сокровище России, и сохранить его — наш долг. А что касается преодоления раскола, то сама жизнь, сам ход истории подталкивает нас к этому. Взгляните вокруг: силы зла объединяются! Поодиночке нас передавят очень быстро. Царство, разделившееся в себе, не устоит. Нам нужно воссоединиться, чтобы не погибло Православие. Думаю, что при правильной, грамотной политике руководства нашей Церкви противоречия будут постепенно размываться и постепенно мы придём к единению.

— Надеюсь, после нашей беседы интерес читателей к древнему обряду усилится, и многие захотят познакомиться с вашими службами, а то и стать членом единоверческого прихода…

— Мы всем будем рады! Я только хочу отметить два важных обстоятельства. Первое. Если вы пришли в Никольский единоверческий храм просто посмотреть на наши службы, тогда, конечно: молитесь так, как привыкли у себя на приходе, креститесь троеперстием и т.д. Но если вы хотите влиться в наш приход, тогда постарайтесь принять все наши обрядовые требования, чтобы старый обряд стал вашим обрядом. И второе. Храм наш толком ещё не обустроен. Долгое время приход ютился в помещении 15 кв.м. Представляете себе? И ведь тут же должен был находиться и престол, и алтарь, так что для молящихся оставалось метров десять. Теперь, слава Богу, нам выделили новое помещение, в котором под храм отводится метров восемьдесят, и мы в нём уже служим, но работы там ещё очень много: иконостас существует лишь вчерне, вместо диаконских дверей висят занавески…

Но всё равно рады! Подумайте: теперь у нас есть возможность создать настоящий хор! Прежде, в 15 метрах, и двух поющих было предостаточно, а теперь мы хотим создать два хора — женский и мужской, надо только найти для мужского хора толкового головщика, разбирающегося в знаменном распеве. Мы сможем открыть воскресную школу! Вы знаете, что наш приход с дореволюционных времён имел, так сказать, педагогический уклон: у единоверческого Никольского прихода была своя женская гимназия, своё мужское реальное училище. Директором его был знаменитый русский учёный А.А.Ухтомский. Он сам писал учебные программы для ребят, очень заботился о том, чтобы обучение в общине единоверцев было на высоком уровне.

Начнём обучение с евангельских встреч: будем читать Евангелие и толковать его по Святым Отцам. Проблема ведь в том, что современные люди, православные христиане, ходят в церковь, причащаются, исповедуются, а Писания не знают. А основа-то веры какая? Священное Писание! Мы же, христиане, как говорится, «люди книги». Естественно, мы должны знать и почитать Ветхий Завет, Новый Завет и святоотеческое учение — это должно быть основой нашей здравой веры. А когда основой веры является личный опыт человека, и всего лишь только бытовой опыт, то этого недостаточно, в этом заключается немалая духовная опасность. Нельзя называться христианином, если ты не знаешь Нового Завета. Потому полагаем, что начинать надо с евангельских встреч. Приходите на них — будем вам рады!

Вопросы задавал Алексей БАКУЛИН

Телефон храма: 571-19-41. Адрес: 191025, Санкт-Петербург, ул.Марата, д.24-а, лит.Д.