Ваше Святейшество, Ваши Высокопреосвященства и Преосвященства, возлюбленные архипастыри!...

Хотя еще не все вопросы, связанные с преодолением многолетнего разделения с Русской Зарубежной Церковью, получили окончательное разрешение, очевидно, что уже произошло качественное изменение взаимоотношений, что подлинный диалог начался и успешно развивается, что мы вместе, с помощью Божией, продвигаемся по пути, ведущему к полному каноническому и евхаристическому единству при уважении исторически сложившихся особенностей в церковной администрации и вообще в укладе церковной жизни.

Конечно, такое движение радует и вдохновляет. Его результаты имеют великое духовное значение для нашей Церкви, для всего общества, для национального самосознания, которое ныне так нуждается в восстановлении целостности и преемства после десятилетий богоборческой смуты. Великой радостью для всех нас станет тот долгожданный день, когда мы вместе с нашими зарубежными братьями приступим к единой Чаше Господней. Но уже сейчас, в чаянии этого исторического события, мы должны подумать и о других наших отделенных братьях, о тех, кто исторически произошел от одного с нами духовного корня, о тех, с кем у нас общие предки и общая вера, а когда-то была общей и молитва. Настало время вновь обратить внимание соборного разума Церкви к труднейшей и многовековой общецерковной задаче - уврачеванию последствий русского церковного раскола XVII века.

В еще большей мере, чем в случае с Зарубежной Церковью, проблема старообрядчества не является исключительно церковной, у нее есть и иные аспекты - социальный, политический, культурный. Церковный раскол нанес жесточайший удар по национальному самосознанию. Ломка традиционных церковно-бытовых устоев и духовно-нравственных ценностей разделила некогда единый народ не только в церковном отношении, но и в социальном. Народному телу, которое тогда вполне совпадало с телом церковным, была нанесена рана, губительные последствия которой живут в столетиях. Разделение российского общества, вызванное церковным расколом, стало предвестием дальнейших разломов, приведших к революционной катастрофе.

Разделение, длящееся веками, становится привычным. Но даже если старая рана в какой-то момент почти перестает тревожить, она продолжает обессиливать организм, доколе не исцелена. Нельзя признать собирание Русской Церкви завершенным, пока мы не объединимся во взаимном прощении и братском общении во Христе с исконной ветвью русского Православия. Духовное значение такого события даже трудно описать, оно далеко выходит за пределы того, что называют церковной политикой.

Можно назвать такие надежды мечтательными. Ведь путь сближения Русской Православной Церкви со старообрядцами исключительно труден. Он не только не предвещает быстрых успехов, но и не обещает быть безболезненным. Между нами лежит тяжкий исторический груз жестоких преследований старообрядчества, между нами - память о пролитой крови, невинной и напрасной.

Кроме того, достижение желанной цели, конечно же, невозможно и без взаимного движения навстречу. Некоторым думается сегодня, что признаков готовности к диалогу недостает как раз со стороны представителей старообрядчества, что ожидавшегося отклика еще не получили все призывы и шаги навстречу нашим отделенным братьям, предпринятые Русской Православной Церковью в течение ХХ века - имеется в виду прежде всего снятие клятв на дониконовские обряды, подготовленное трудами членов Поместного Собора 1917-1918 годов и предшествовавших предсоборных органов, а также митрополита Сергия, будущего Святейшего Патриарха, и Временного Патриаршего Синода (1929), и в окончательной форме торжественно провозглашенное Поместным Собором Русской Православной Церкви 1971 года.

Однако наше ли дело "знать времена или сроки, которые Отец положил в Своей власти" (Деян. 1. 7)? И нам ли указывать другим: теперь очередь за вами? От нас зависит другое: честно и последовательно пройти нашу часть пути к богозаповеданному церковному единству. Вспомним, что еще недавно многим казалось как будто непреодолимым то средостение, которое отделяло Зарубежную Церковь от нас. И вот настал час воли Божией, ощутилось тихое веяние Духа, и путь к сближению оказался открытым.

Убежден, что у нас есть реальные основания для надежды и на коренное изменение взаимоотношений со старообрядцами.

Во-первых, и это самое главное, происшедший в XVII веке раскол, по милости Божией, не привел к появлению иной модели цивилизации, как это произошло, например, в результате великого раскола Востока и Запада. Мы и старообрядцы разделяем одну и ту же веру не только в догматическом, но и в жизненном выражении: у нас одна система ценностей. Поэтому в практическом свидетельстве и служении обществу старообрядцы являются нашими естественными соработниками. В противостоянии натиску нивелирующего секуляризма, который становится все более агрессивным, в неприятии культа потребления и житейского успеха любой ценой, в отвержении гуманистической религии человекобожества старообрядцы - наши ближайшие союзники. И если уж нам нередко удается объединяться в защите фундаментальных духовных ценностей с частью представителей западного христианства и даже иных религий, то кольми паче это возможно и необходимо в совместном делании с нашими ближайшими братьями. Нам действительно Сам Бог велел вместе отстаивать наши общие ценности при решении задач в области духовного воспитания, в развитии церковно-государственных отношений, в сфере благотворительной, культурной, образовательной деятельности, включая, например, преподавание основ православной культуры в школе.

Во-вторых, у нас со старообрядцами одно и равно любимое Отечество. Нам одинаково дороги наследие и идеалы Святой Руси. Из истории хорошо известно, что враждебные российскому государству силы неоднократно пытались привлечь на свою сторону старообрядцев, спекулируя на их непростом, а подчас и опасном, положении в обществе. Но, несмотря на все притеснения и гонения, старообрядцы в подавляющем большинстве с достоинством и верностью оставались патриотами своей страны.

В-третьих, именно теперь - впервые за долгое время - сложились наиболее благоприятные условия для доброжелательного и доверительного диалога. Ушли в прошлое времена, когда "господствующая" Православная Российская Церковь могла фактически рассматриваться как придаток государственной власти, как "ведомство православного исповедания", когда государство в своей заботе об интересах Церкви, как оно их со своей точки зрения понимало, действовало присущими государству методами принуждения, в том числе - преследуя старообрядцев и стесняя их религиозную свободу. Нет нужды говорить, что именно это обстоятельство являлось на протяжении столь долгого времени главным препятствием на пути реального взаимопонимания и сближения. Впрочем, стеснениям подвергалась и свобода "господствующей" Церкви. Лишь в революционные годы оказался возможным созыв Собора и восстановление канонического церковного строя, к чему давно уже призывали многие видные церковные деятели, включая первоприсутствующего члена Святейшего Синода митрополита Санкт-Петербургского Антония - не в последнюю очередь потому, что это представлялось необходимым условием для примирения со старообрядцами.

С другой стороны, у нас теперь позади и страшные годы государственного гонения против некогда государственной Церкви, а также подконтрольного безбожной власти существования. У нас со старообрядцами есть теперь общий, глубоко выстраданный опыт. И наша Церковь, оказавшись в условиях небывалой в российских условиях свободы, смогла вынести из этого опыта должные уроки и ясно сформулировать свое собственное видение подобающих взаимоотношений с государством. С особенной четкостью это удалось сделать в "Основах социальной концепции". О значении этого документа для нашего диалога с Русской Зарубежной Церковью уже было сказано. Уверен, что он открывает новую перспективу и для сближения со старообрядцами.

Итак: свобода от внешнего принуждения в делах церковных достигнута; канонический строй нашей Церкви восстановлен; клятвы на старые обряды и на придерживающихся их православных христиан Поместным Собором 1971 года торжественно упразднены и вменены яко не бывшие; отвергнуты все порицательные выражения, относящиеся к старым обрядам, и эти последние признаны равноспасительными и равночестными новым обрядам. Поместный Собор Русской Православной Церкви 1988 года вновь подтвердил это деяние и в обращении "ко всем держащимся старых обрядов православноверующим христианам, не имеющим молитвенного общения с Московским Патриархатом" именовал их "единокровными и единоверными братьями и сестрами". В дополнение к тому Священный Синод Русской Православной Церкви 4 июня 1999 года принял определение, в котором вновь призвал епархиальных архиереев и духовенство учитывать в практической деятельности упомянутые общецерковные решения, а церковные издательства - "применять критический подход к переизданию литературы, напечатанной в дореволюционное время, когда под влиянием светской власти старообрядчество критиковалось некорректными и неприемлемыми методами". Особенно важно, что Священный Синод осудил "имевшие место в истории насильственные методы преодоления раскола, явившиеся результатом вмешательства светских властей в дела Церкви".

Что же еще нам предстоит сделать, чтобы достигнуть подлинного примирения со старообрядцами или, во всяком случае, как говорилось выше, пройти свою часть пути?

Прежде всего, нам необходимо на деле реализовать вышеуказанные мудрые решения. К сожалению, доныне это не достигнуто, из-за чего братья-старообрядцы порой упрекают нас в неискренней декларативности. Нам говорят, например: если оба обряда и, в особенности, оба способа совершения крестного знамения, давно уже признаны вами равночестными, почему же в учебниках закона Божия, которых в последнее время издано множество, мы не находим указания на возможность двух способов перстосложения - хотя бы мелким шрифтом, в примечании? Почему вами не издается богослужебная литература, печатавшаяся при первых пяти русских патриархах, сборники крюкового пения? Почему в ваших духовных школах можно получить лишь крайне скудные сведения об особенностях богослужения по старому обряду? Почему в беседах с вашим духовенством не редкость услышать предвзятое или некомпетентное мнение о причинах нашего разделения, почерпнутое без всякого критического подхода из полемической литературы столетней давности, а подчас приходится встречаться и с хулой на старые обряды? Почему, несмотря на упомянутое определение Священного Синода, по-прежнему переиздаются и предлагаются в приходских лавках книги и брошюры, в которых нетрудно встретить не только необъективный, но подчас и попросту оскорбительный взгляд на старообрядчество? И, надо признать, не особенно убедительно звучит ответ, что, в сущности, до сих пор отсутствует хорошо налаженный механизм контроля над выпускаемой и переиздаваемой на местах церковной литературой. Жалуются и на трудности, которые порой возникают при попытке наладить отношения с местными представителями духовенства Русской Православной Церкви, особенно если возникают имущественные проблемы.

Как подметил один старообрядческий деятель, возникает парадоксальная ситуация. Соборы принимают определения считать клятвы на старообрядцев и порицательные выражения о старых русских церковных обрядах "яко не бывшими", а на местах уровень информированности духовенства об этом настолько низок, что "яко не бывшими" становятся сами эти определения.

Действительно, в 1971 году Поместный Собор торжественно засвидетельствовал, что "спасительному значению обрядов не противоречит многообразие их внешнего выражения, которое всегда было присуще древней неразделенной Христианской Церкви и которое не являлось в ней камнем преткновения и источником разделения". Однако выполнили ли мы обязательства, которые взяли на себя 33 года назад? До сих пор в повседневной жизни Церкви мы почти не видим фактов, которые подтверждали бы возможность полноценного существования двух обрядов в лоне Русской Православной Церкви, что представляется важнейшим условием для восстановления единства со старообрядцами в будущем. Да, у нас есть старообрядные приходы (так называемые единоверческие) - их сегодня в Московском Патриархате 12, а в 1917 году было около 600. Эти приходы могли бы быть более многочисленными. Но нередко люди, стремящиеся в единоверие, не находят у нас понимания. Немало грустных свидетельств такого непонимания приходилось нам выслушивать в последние годы как от представителей единоверцев, так и от желающих стать таковыми. При таком подходе, когда на старообрядцев-единоверцев, желающих единства с Московским Патриархатом, смотрят в лучшем случае снисходительно, а в худшем - враждебно, развитие старообрядных общин крайне сковано, а жизнеспособность их ограничена. И вот, из-за отсутствия реального движения навстречу появляются люди, которые стремятся "старые мехи" раскола наполнить "новым вином" и сделать старообрядчество агрессивным началом, направленным против Русской Православной Церкви. Как правило, эти "младостарообрядцы" не являются выходцами из исконно старообрядческой среды, а находятся в перманентном поиске чего-то радикального и оппозиционного.

Очевидно, что единоверческим общинам должна быть оказана необходимая помощь, которая позволила бы им стать реально действующими мостами между Русской Православной Церковью и старообрядческими согласиями. Следует проработать вопрос об уяснении канонического статуса таких общин с учетом опыта прошлого, в том числе - решений Поместного Собора 1917-1918 годов, хотя эти решения, конечно, не могут сегодня вводиться в жизнь механически, без учета современных реалий. Надо подумать о придании старообрядным общинам в Русской Православной Церкви организационно-объединительного начала, без чего современное единоверие остается идейно и структурно разобщенным. При наличии сохраняющих свою самобытность, но интегрированных в общую церковную жизнь приходов, обнаруживаются и опасные тенденции к внутренней обособленности, сепаратизму. А в некоторых единоверческих кругах сохраняется идеология и психология раскола, фактически происходит отчуждение от общецерковной жизни и даже собственного Священноначалия. Кстати сказать, это, как нам известно, неприятно удивило и тех из старообрядцев, кто стремится обрести подлинное единство с Русской Православной Церковью при сохранении прежних обычаев и традиций. Таким образом, жизнь подводит нас к рассмотрению вопроса о целесообразности сформировать специальный церковный орган. Он мог бы в сотрудничестве с архиереями, в епархиях которых присутствуют старообрядные приходы, координировать и поддерживать их деятельность, а при необходимости своевременно реагировать на появление возможных негативных тенденций, связанных с жизнью единоверческих общин.

Развитию диалога со старообрядцами могло бы способствовать и более вдумчивое осмысление тех причин, которыми была порождена трагедия раскола. В этом отношении уже сделано немало как русскими академическими историками XIX века, так и учеными ХХ столетия, в частности, представителями русской эмиграции. Но, как уже было сказано, распространенность соответствующих знаний недостаточна, сознание многих членов Церкви питается расхожими представлениями, которые характеризуются в лучшем случае крайней упрощенностью. Видимо, нужно сделать из этого правильные выводы как в системе профессионального духовного образования, так и в программах катехизации и религиозного образования членов Церкви. Убежден, что многое в наших взаимоотношениях с миром старообрядчества может измениться, если мы постараемся совместно - например, посредством организации ряда конференций или семинаров - пересмотреть историю нашего разделения, стремясь к наивысшей научной честности, отказавшись от полемических задач и рассматривая проблему церковно-государственных отношений сквозь призму нормы, ныне сформулированной в Русской Православной Церкви.

Нам стоит изучить и опыт Русской Зарубежной Церкви, который все более становится нашим общим достоянием. Несмотря на достаточно напряженные в то время отношения с Московским Патриархатом, на Архиерейском Соборе Русской Зарубежной Церкви 1974 года было принято постановление о старом обряде и старообрядцах, весьма схожее с Деянием нашего Поместного Собора 1971 года. А в октябре 2000 года Архиерейский Собор РПЦЗ обратился к старообрядцам с посланием, в котором выражено глубокое сожаление "о тех жестокостях, которые были причинены приверженцам старого обряда, о тех преследованиях со стороны гражданских властей, которые вдохновлялись и некоторыми из наших предшественников в иерархии Русской Церкви". Архиереи РПЦЗ провозгласили свое глубокое желание исцелить нанесенную Церкви рану и восстановить полное общение с теми, кто стремится сохранить старый обряд в лоне Русской Церкви. Следует знать, также, что в составе иерархии Русской Зарубежной Церкви есть и епископ, ответственный за ее старообрядные приходы. Все эти обстоятельства нам необходимо учитывать в контексте развивающегося сближения с Зарубежной Церковью.

Должен кратко доложить о деятельности Отдела внешних церковных связей, которая осуществлялась во исполнение данного 29 декабря 1998 года Священным Синодом Русской Православной Церкви поручения относительно тщательного изучения форм и перспектив дальнейшего сотрудничества Московского Патриархата и старообрядчества, а также подготовки соответствующих предложений. Созданная при ОВЦС определением Священного Синода от 19 июля 1999 года Комиссия по координации взаимоотношений Русской Православной Церкви со старообрядчеством подготовила и провела в ноябре 2000 года научную конференцию, посвященную 200-летнему юбилею существования старообрядных приходов в лоне Русской Православной Церкви. Проведению конференции предшествовало богослужение, совершенное по дониконовскому чину в Успенском соборе Московского Кремля. Проводилась работа на местах, способствовавшая урегулированию конфликтных ситуаций вокруг некоторых храмовых зданий. Однако жизнь показала, что комиссия, в рамках которой предполагалось объединить как представителей Русской Православной Церкви, так и представителей различных старообрядческих согласий, встречается с постоянными затруднениями в своей работе. И это затормозило развитие диалога. Хотелось бы отметить, что на сегодняшний день диалог со старообрядчеством более успешно развивается отдельно с каждым согласием.

Позвольте из сказанного сформулировать следующие выводы.

1. Между Русской Православной Церковью и старообрядческими согласиями могут и должны быть установлены добрые и доверительные взаимоотношения. Лучшим путем для установления таких отношений является вовлечение представителей старообрядчества в осуществление национально-консолидирующих церковных и общественных проектов. Желание к тому у многих старообрядцев есть, как показали, в частности, контакты Отдела внешних церковных связей с Московской митрополией Русской Православной Старообрядческой Церкви, особенно успешно развивающиеся после недавнего избрания ее Предстоятелем митрополита Андриана. Полезными будут совместные действия в области возрождения культурных и духовных традиций, общие проекты в области книгоиздания, проведение научных мероприятий, духовных концертов - все те шаги, которые действительно способствуют установлению добрых личных отношений, могущих затем перерасти в качественно новые отношения на межцерковном уровне. Следует озаботиться и тем, чтобы старообрядцы беспрепятственно могли при желании совершать паломничества к общим национальным святыням. Полагаю, что Собор мог бы подтвердить желательность более активного развития подобного практического взаимодействия.

2. Необходимо последовательно осуществлять в повседневной церковной жизни на всех ее уровнях ранее принятые решения Священноначалия, касающиеся старообрядцев, в особенности, Деяние Поместного Собора Русской Православной Церкви 1971 года о признании равночестности и равной спасительности старого и нового обрядов.

3. Собор мог бы также одобрить проведение по инициативе или при участии Русской Православной Церкви, по возможности - с участием также представителей старообрядческих согласий, научно-исторических конференций и семинаров, направленных на совместное осмысление и более выверенную оценку причин и последствий раскола, происшедшего в XVII веке, а также последующей истории старообрядчества.

4. Необходимо озаботиться оказанием действенной помощи старообрядным приходам Русской Православной Церкви, направленной на координацию их деятельности и более успешное вовлечение в общецерковное служение при сохранении присущей старообрядным приходам самобытности. Эта помощь могла бы заключаться в содействии изданию богослужебной и иной литературы, подготовке специалистов в области старого обряда, традиционного пения и иконописи; обсуждении проблем, возникающих порой во взаимоотношениях с "новообрядным" окружением и своевременному преодолению возникающих негативных тенденций; обсуждению дальнейшего статуса старообрядных общин, наиболее приемлемого как с точки зрения их чаяний и интересов, так и в отношении блага всей Церкви.

5. Для текущей координации работы по осуществлению вышеизложенных предложений, а также для подготовки дальнейших предложений Священноначалию представлялось бы целесообразным учредить при Священном Синоде постоянно действующий орган, например - Комиссию по делам старообрядных приходов и по взаимодействию со старообрядчеством. Если же на данный момент создание Синодальной комиссии еще не видится достаточно подготовленным, Отдел внешних церковных связей мог бы в рамках соответствующего поручения Собора временно продолжать практическую деятельность на данном направлении, соответствующим образом преобразовав ранее учрежденную комиссию, а также озаботиться выработкой положения об общецерковном органе, который мог бы в будущем на постоянной основе осуществлять работу по поддержке наших старообрядных общин и по сближению с прочими православными христианами, придерживающимися старых обрядов.