Ярош Александр

Старорусское Православие ― как движение, направленное не на разделение, а на сохранение Русской Православной Церкви (первая половина XVIII века, начало эпохи преобразований)

Семнадцатый век для Русского государства стал веком серьезнейших испытаний. Смутное время не только потрясло страну, но и подняло внутренние силы, которые смогли спасти государство от порабощения духовного и физического. Русская соборность возвела на престол новую династию. В царствование же второго ее представителя произошла еще одна трагедия, нанесшая глубокую рану духовному и гражданскому облику Святой Руси, произошел раскол Русской Церкви.

В XVIII веке началась эпоха преобразований светской жизни Русского государства, которые были направлены в том числе на искоренение старых русских устоев и традиций, на замену старорусского начала западноевропейскими ценностями. И хотя преобразования, как церковные, так и светские, касались внешней формы, они не могли не изменить саму суть государства и Церкви. И русский народ, почувствовав это, еще в большем масштабе встал на защиту своей национальной старой русской жизни, на защиту своей Веры, на защиту старорусского Православия.

Церковная реформа, проведенная ради политических перспектив государства, заставила русский народ содрогнуться. Ему было непонятно, как русский богослужебный обряд может быть неправильным. Почему он должен изменяться по примеру Греческой Церкви, православность которой в глазах русских людей того времени была под большим сомнением. Если сделать проекцию на сегодняшний день, то при проведении подобных реформ (например, замена церковнославянского языка, внесение изменений в Символ Веры, изменение варианта крестного знамения) последствия этих действий для Русской Церкви мало чем бы отличались от последствий в веке семнадцатом.

От всех слоев русского общества в защиту церковных установлений шли челобитные. Люди надеялись на отмену «новин». Но пресловутая политика, возможная геополитическая польза для государства унификации обряда со всем Православным миром, процесс реформ сделала необратимым.

Русское общество, а это совокупность людей любой национальности, воспитанных или принявших русскую языковую и духовную культурную традицию в разной степени вовлеченности, ― всегда едино, несмотря на религиозные разногласия. Сейчас это воинствующие атеисты, не православные, не определившиеся по отношению к религии люди, православно верующие, относящиеся к либеральному, центристскому, консервативному и крайне консервативному крылу. В разные века структурная характеристика общества менялась, различия в большей или меньшей степени были всегда. Единство же любой общности, созданной для реализации цели, поставленной в Дни Творения, определяется самим существом Бога. Каждый человек имеет возможность спастись, именно поэтому Господь послал Своего Единородного Сына на землю, чтобы он «пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию» (Мат. 9, 13), а грешники ― все человечество. Простая принадлежность к какой-либо определенной конфессии не делает человека безгрешным ― мы это прекрасно знаем. История человечества в целом и Христианского периода в частности показывает дорогу к спасению, но она по делам человеческим на всем своем протяжении изобилует поворотами, ямами и ухабами. До конца людям на земле не дано знать абсолютно выверенный путь, но есть направление, и более честна та дорога, по обочинам которой стоят могильные кресты Праведников. Отход от дороги посредством увлечения чем-то новым не говорит о том, что на истинный путь невозможно вернуться, но, несомненно, будет идти сложнее. Соблюдение преданий седой старины, преданий своих предков, отмеченных венцом святости, позволяет точнее идти к Свету Истины. Но нельзя забывать, что людям на земле известно далеко не все. Все известно только Богу.

Вопрос о том, когда начался процесс преодоления Раскола, остается дискуссионным до сих пор. Наиболее радикально настроенные представители обоих полюсов русского Православия могут сказать, что никаких попыток преодоления и не было. Примерно по тем же причинам нет единого мнения, кто от кого откололся.

В историографии вопроса реформы Русской Церкви существует три основных посыла. Первый, защищающий позицию государства и Церкви, в основном был присущ авторам, писавшим до XX века. Второй, показывающий историю Раскола как непрерывный поток репрессий по отношению к старообрядчеству, при полной непогрешимости этого движения и в той же мере греховной позиции оппонентов. Третье же направление настаивает на допущении неоправданных действий с двух сторон и о необходимости поиска решения вопроса не в продолжение обоюдной ненависти, а в нахождении возможности для единения ради самой Русской Православной Церкви, которая не может быть разделена.

Религиозная история Руси получила трагический поворот, и часть русского общества, осознавая необходимость консервации церковной традиции своих предков, встала на исповеднический путь сохранения старорусского Православия.

Радикально настроенная, а возможно, более глубоко религиозно чувствующая часть русского общества восприняла события, когда царь и почти вся церковная иерархия отказались от церковных установлений, освященных Стоглавым Собором, как наступление последних времен, и готова была сохранить свое упование ценою собственной жизни ради спасения в жизни вечной. Продолжение политики нововведений и в светской жизни государства, проводимой царем Петром, только усилило убежденность в наступлении последних времен и дало огромный толчок для увеличения количества русских людей, желающих свято хранить заветы старины. Такие настроения стали основой для формирования так называемых беспоповских согласий.

Но, как ни странно, первыми относительную свободу вероисповедания получили представители именно беспоповства ― это были родоначальники поморского согласия, ревнители древнего благочестия, поселившиеся на реке Выг.1 «Поморские ответы», написанные входе дискуссии с представителями Церкви и государства руководителями выговского общежития, признали Святейшую Синодальную Русскую Православную Церковь как Церковь государственную и не еретическую, не сомневались в благочестии всех русских царей.2 Таким образом, произошел поворот поморцев к государству, эсхатологические представления отступили, предоставив место политике сотрудничества. В феврале 1723 года вышел сенатский указ, предписывающий выговским пустынножителям оставаться в своих местах и никуда не бежать.3 То есть власти принимали ответы поморцев и, по сути, гарантировали продолжение свободы вероисповедания, дарованной им в начале XVIIIвека.

Другая часть русского народа сконцентрировала свое упование на сохранении до раскольного духовного мира, без добавления крайних представлений. Строгое соблюдение старого русского богослужебного обряда позволяло людям не поступаться своими убеждениями, но в то же время оставаться гражданами своей страны до тех пор и в тех местах, где это можно было осуществить. Наряду с появлением старообрядческих скитов в труднодоступных местах старый русский богослужебный обряд существовал и в обычных населенных пунктах, где были лояльны к этому церковная и исполнительная власти. Можно говорить о существовании и в ХVIII веке старообрядных православных приходов, то есть приходов, где велась служба по старорусскому обряду, с негласного позволения священноначалия. О существовании таких приходов говорят в своих трудах профессор Е.Е. Лебедев4, известный исследователь старообрядчества профессор С.А. Зеньковский5 и старообрядческий историк В.Г. Сенатов.6 Профессор Е.Е. Лебедев говорил, что Астраханский епископ Илларион (1738-1745) позволял священнослужителям совершать богослужения по дореформенным книгам. С.А. Зеньковский утверждал, что представители Донского, Уральского и особенно Терского казачьих войск в большинстве своем состояли из приверженцев старого обряда. Казаки признавали Греко-Российскую Церковь, а взамен получали право соблюдать старый русский богослужебный чин, рекомендовать кандидатов в священники. Попытки изменить их традиции получали отпор, благодаря которому старообрядное Православие существовало с самого начала нововведений.

Также доказательством существования старого русского богослужебного обряда на полулегальном положение был ряд указов Синода, требовавших записывать в двойной оклад тех лиц, которые церковные Таинства приемлют, но крестятся двумя перстами.7

Строитель Саровской пустыни иеросхимонах Иоанн ратовал за совместное существование старого и нового обряда. В начале XVIII века он вел переговоры с представителем Керженецких скитов иноком Филаретом. В своем «Сказание о обращении раскольников заволжских» он пишет:«Таже по глаголах сих рече мне Филарет сице. По истине аз разумею ныне, что ты право рекл еси мне о церкви, яко не возможно кому без нея спасения получить, и аще кто отлучится от нея, вечно погибнет и писание бо тожде глаголет яко же и ты. Аз же ныне еще о сем вопращаю тя: можно ли у нас церкви быть, а книгам старопечатным в ней по нашей обыкности быть? Понеже бо мы обыкли по них в наречии и во всем говорить. Аз же помыслих себе. Аще пожелал он Филарет церкви и будет церковь у них построится, то святая Церковь не оставит их в прельщение быти, но во истинный разум всяко прийти имут; тогда и сами что лучшее познают быти. И рех ему: аще ныне к ней приступите и обратитеся с покаянием, и в познание приидете, тогда и церковь у вас будет, такожде и старопечатным книгам можно быти: понеже бо и в старопечатных книгах что и вновонаречных напечатано, и несть порочны старыя книги, но паче и похвальны, кроме что от неискуства в них введенных наречий и пословиц от переводчиков и переписчиков».8

Иеросхимонах Иоанн один из первых в XVIII веке высказал мысль о равночестности старого и нового богослужебных обрядов и разрешал противникам нововведений использовать во время церковных служб дореформенный обряд, тем самым предварив на многие десятилетия решения соборов 1917/18 гг. и 1971 г. Помимо этого он установил строгий устав Саровской пустыни, который также сохранил много дореформенных элементов, соблюдавшихся вплоть до его закрытия (ношение полумантии, использование лестовки, знаменное пение). В 1735г. уральские часовенные старообрядцы обратились с челобитной к императрице Анне Иоанновне о предоставлении священников «ради исправления духовных нужд».9 К сожалению, положительного решения не последовало.

Помимо относительно мирного существования старого русского богослужебного обряда в ряде регионов нельзя не отметить усиление в XVIII веке со стороны государства борьбы с расколом, как с проявлением инакомыслия. На начальном этапе «раскольничьими» делами ведал приказ церковных дел, а по именному указу от 16 декабря 1700 года предписывалось: «…которые дела в Патриаршем приказе были и впредь будут в Расколе, те дела ведать Преосвященному Стефану, митрополиту Рязанскому и Муромскому».10

В 1716 году в Москве создается специальная Раскольничьих дел канцелярия.11 Создание канцелярии связано с изданием указа о сборе штрафов с неисповедующихся и взимании двойного оклада.12 Особое внимание правительство уделяло вопросу расколоучителей, так, в постановлении от 15 мая 1722 года «О распоряжениях по обращению раскольников к Православной Церкви» говорится в 14 пункте, что «отвращение и одного человека от православной веры – казнь, как учителю».13 Государственные мероприятия по недопущению расширения Раскола распространялись не только на взрослое население. Повелевалось «у записных раскольников детей крестить в Православие и быть им таковыми, а с отца брать сказку, что расколу учить не будет, а через семь лет ставить ребенка на исповедь, а если нельзя исполнить, виновника жестоко наказывать».14 Но постановления ― есть постановления, исполнение которых требовало больших усилий. Процесс поимки расколоучителей в значительной степени имел формальный характер, потому как под эти определения можно было подвести любого противника церковных реформ, и если бы он исполнялся, то в России приверженцев старых обрядов физически бы не осталось. Хотя дела по расколоучителям, конечно, имели место.15

Преобразования Петра I не могли не вызвать критику у традиционно настроенного русского общества, выразителями идей которого было священство. «Стихийное старообрядчество» имело широкое распространение, поговорка «Каков поп, таков и приход» хорошо отражала действительность, по словам старообрядческого историка В.Г. Сенатова. Иноземные нововведения усиливали в русских людях веру в правильность стояния за старину. Так же критиковал деятельность Петра I и патриарх Адриан, за что находился в большой немилости у царя. Характерно дело Преображенского приказа о расстриге Алексее. Ему вменялось в вину то, что он отрицательно отзывался о женитьбе Петра I на Екатерине и о нововведениях царя. Приговор был суров: «Свирского монастыря бывшего архимандрита Александра, что ныне Алексей, колесовать».16 Как видим, смертный приговор получил представитель Греко-Российской Церкви. Также в стенах Тайной канцелярии окончил свои дни строитель Саровской пустыни иеросхимонах Иоанн.17

Помимо физического и материального нажима добавлялись попытки и морального уничижения сторонников старины. В апреле 1722 года состоялся в Сенате именной указ о податях с бородачей, к тому же по данному указу предписывалось всем бородачам и старообрядцам носить особую одежду.18 В ноябре 1724 года выходит новое постановление, дополняющее вышеизложенные. По нему предписывалось старообрядцам и бородачам давать особые медные знаки, которые они должны были нашивать поверх особого же старинного платья.19 Логически обосновать эти постановления невозможно, приходится лишь констатировать маниакальное стремление перекроить русскую жизнь на западный манер.

Святейший Синод неоднократно предпринимал попытки убедить старообрядцев раскаяться посредством пастырских увещеваний, целью которых было обращение «раскольников в недра Православной Церкви».20 В этих увещеваниях сначала предлагалось любому человеку, который сомневался в текстах церковных книг, прийти в Синод, где он мог бы получить полное разъяснение всех спорных вопросов. В Увещевании от 27 января 1722 года Церковь в лице Святейшего Синода лишь просит сомневающихся прийти для уяснения каких-либо непониманий, хотя существует жестокое наказание для таких сомневающихся. Тем самым Святейший Синод надеялся на добрую волю приходящих и на свою благосклонность. Но уже в апреле того же года тональность меняется, в новом обращении уже требуется в обязательном порядке явиться всем старообрядцам в Синод для беседы, к тому же устанавливаются конкретные сроки: до марта 1723 года, а те, кто не явятся, «осудят себя быть помилованию недостойными».21 Карательный аспект опять выходит на первый план, хотя в начале данного обращения говорится, что тем, кто в результате бесед останется при своем мнении, будет дана полная свобода.

Церковь в начале XVIII века постепенно сращивалась с государственным аппаратом. 25 января 1721 года вышел в свет Духовный регламент22, по которому учреждалась Духовная коллегия, преобразованная 14 февраля того же года в Святейший Синод. Устав Духовной коллегии регламентировал всю жизнедеятельность Русской Церкви, в том числе и деятельность, связанную с расколом.23 Для лучшего надзора за старообрядцами 17 апреля 1721 года при Святейшем Синоде было учреждено Тиунское управление.24 В задачу которого входило в том числе: сыск старообрядцев, обложениеих двойным окладом и наблюдение за тем, чтобы священнослужители не утаивали бы «раскольников» и «бородачей».

Но Церковь самостоятельно не могла справиться со стремительным увеличением числа приверженцев старорусского Православия. В докладных записках от 19 января 1721 года на Высочайшее имя Синод просит, чтобы людям, которые ищут расколоучителей, светскими органами была оказана всяческая помощь, так как «по ведомостям из Москвы оных раскольников значится такое размножение, что в некоторых приходах и никого, кроме раскольщиков не обретается».25 Перед нами явное доказательство преобладания старообрядных приходов в Москве, так как Синод был склонен преуменьшать количество «раскольников», чем преувеличивать. И опять же речь идет о приходах, то есть люди посещали церковь, но придерживались старого обряда, а значит, без единомыслия по крайней мере с определенными священниками это происходить не могло.

Материальная сторона вопроса также всегда находилась под пристальным вниманием государства. В сентябре 1724 года издается указ, конкретизирующий сумму двойного оклада с «записных раскольников».26 Постепенно идеологические моменты борьбы с расколом уступают экономическим соображениям, на первое место выходит вопрос денежных сборов. Из-за них в конце первой половины XVIII века начинается борьба между Сенатом и Синодом.27

В царствование потомков Петра происходит постепенное смягчение законодательства. Смертная казнь для расколоучителей по указу от 8 мая 1730 года заменяется галерными работами.28 Исключение было сделано только для руководителей одиозной секты «хлыстов», трое из них были казнены.29 Характеристика этого течения неоднозначна и требует отдельного исследования, в том числе потому, что формы этой секты присущи современным харизматическим ересям. Но как бы то ни было, корни этого изуверского толка находятся в толще крайних воззрений, которые присущи антисистемным настроениям и движениям. 21 мая 1736 года выходит сенатский указ, подтверждающий отмену смертной казни для расколоучителей.30

В 30-40-х годах XVIII века выходит ряд указов, посвященных собиранию двойного оклада и его отмены в приграничных районах Малороссии. Побеждает точка зрения о вреде сбора двойного оклада на этих территориях и о пользе добровольной выдачи приверженцам старорусского Православия паспортов для выезда за границу на промыслы.31Такая форма экономической лояльности, направленная на сбережение граждан своей страны, естественно, говорит о том, что и препятствий богослужебного характера никто им не чинил, иначе бы произошел исход населения заграницу, то есть налицо фактическая возможность открыто исповедовать старообрядное Православие.

В период проведения реформ консервативно настроенное русское общество встало на защиту церковных установлений, освященных Стоглавым Собором. Одна часть заняла активную позицию, открыто выступая против решений церковной и светской властей. Определенное количество людей восприняло реформы как вопрос решенный, и не стало противиться нововведениям. А другая часть русского общества сохраняла предания старины, олицетворением которой стал старый русский богослужебный обряд, и по мере возможности не прерывала взаимоотношения со священноначалием и государством.

В первой половине XVIII века начинают формироваться три основные группы приверженцев старорусского Православия:

а) Старорусское (новообрядное) Православие – к этой группе можно отнести представителей новообрядной традиции, старающихся сохранить в чистоте русское Православие ― строгий устав, знаменное пение, другие дореформенные моменты. Принимая внешние политизированные элементы нового обряда (трехперстие, некоторые изменения в службе), не принимали нововведений, противных Духу Христианства. Сохранение такой традиции было возможно прежде всего в монастырях, в которых в силу консервативности и относительной самостоятельности имелось больше условий для сохранения старорусского благочестия, что и претворялось в жизнь в Саровском, Валаамском и в ряде других монастырей.32

б) Старорусское (старообрядное) Православие – к этой группе относятся представители русского народа, использующие дореформенное богослужение, но не входившие в конфликт с властью, приспосабливающиеся к условиям жизни внутри страны. Это, прежде всего то население, которое всеми мерами пыталось получить законное священство, сначала негласно, а потом и официально (жители русских городов, казачество, малороссийские русские жители, впоследствии искренние «соединенцы» и «единоверцы»). Под термин «старообрядные православные» в более широком смысле могут подпасть и остальные противники церковных реформ XVII века, четких форм, по крайней мере, среди поповского населения XVIII века, не было. Шли идеологические переливы ― как в одну, так и в другую сторону.

в) Старорусское (старообрядческое) Православие (беспоповское, поповское) – собственно старообрядчество, главный тезис которого состоит в том, что истинная Православная Церковь это только их конкретная деноминация.

В конце XIX, в XX и XXI веках создавался ореол защитников Православия вокруг только старообрядчества, только они, по мнению некоторых, сохранили Святую Православную Русь, естественно, оставалась и точка зрения противная, которая придерживается и до сих пор антираскольничьей терминологии. Отрицать вклад старорусского (новообрядного) Православия в сохранение чистоты Православного Христианства так же не правильно, как рассматривать старообрядческих и старообрядных православных как одиозных сектантов.

Старорусское Православие ― благодаря сохранению особого духовного, монастырского устава богослужения, проникновенно молитвенного знаменного пения, домостроевского начала, отказываясь принимать нововведения, ― сберегло для потомков сакральную сторону древнего благочестия, освященную сонмом русских святых. Тем самым отделяя себя ради сохранения в чистоте церковной старины, пронесла древние церковные обряды в веках, «как сугубую драгоценность»33 для будущего единения со всей полнотой Православного Христианства, для всего Православного Христианства, во имя Православного Христианства.

1.      Филипов И. История Выговской старообрядческой пустыни. - СПб., 1862.
2.      Денисов А. Денисов С. Поморские ответы. - М., 1901.
3.      Полное собрание законов Российской империи (Собрание 1-е. 1649­-1825). Т. 1 – 45. – СПб., 1830, т. VII. № 4467.
4.      Лебедев Е.Е. Единоверие в противодействие русскому обрядовому расколу. Очерк по истории и статистике единоверия с обзором существующих о нем мнений и приложениями. - Новгород, 1904.
5.      Зеньковский С.А. Русское старообрядчество. - М., 2006. - 688c.
6.      Сенатов В.Г. Философия истории старообрядчества. - М.,1908. - 104 с.
7.      ПСЗРИ, Т. II. № 448.
8.    Иеросхимонаха Иоанна, основателя саровской пустыни, сказание о обращении раскольников заволжских. 1700 - 1706 гг. // Братское слово. - М., 1875. – Год первый. Кн. третья. С. 494-495.
9.     Покровский Н.Н. Антифеодальный протест урало-сибирских крестьян старообрядцев. Новосибирск, 1974. С. 79.
10.   ПСЗРИ. Т. IV. № 1818.
11.   ПСЗРИ. Т. V. № 2991.
12.   ПСЗРИ. Т. V. № 2991, 2996.
13.   ПСЗРИ. Т. VI. №4009. С.680.
14.   ПСРИЗ. Т. VI. №4009. С. 679.
15.   Есипов Г. Раскольничьи дела XVIII столетия. СПб., 1861. С. 154.
16.   Титов А. Святейший Синод в первой половине восемнадцатого века. - Ярославль, 1908.
17.   Саровские старцы. - М.,1996. С. 176.
18.   ПСЗРИ. Т. VI. № 3944. С. 611.
19.   ПСЗРИ. Т.VII. № 4596 «О раздаче раскольникам особых знаков и учинение в Сенате особого раскольничьего стола».
20.  ПСЗРИ. Т. VI. № 3891 «Пастырское Святейшего Синода Увещевание к обращению раскольниковв недра Православной Церкви», ПСЗРИ. Т. 6. № 3925 «Обращение раскольников к Православной вере», ПСЗ. Т. VII. № 4635 «Пастырское увещевание против распространения раскола».
21.   ПСЗРИ. Т. VI. № 3925. C. 520.
22.   ПСЗРИ. Т. VI. № 3718 «Регламент или Устав Духовной Коллегии».
23.   ПСЗРИ. Т. VI. № 3718. С. 340.
24.   ПСЗРИ. Т. VI. № 3854.
25.   ПСЗРИ. Т. VI. № 3854. С.457.
26.   ПСЗРИ. Т. VII. № 4575. С.351.
27.   ПСЗРИ. Т. VI. № 3785. С. 390-391., ПСЗРИ. Т. VI. № 3854. С. 457., ПСЗРИ. Т. VII. № 4553. С. 341., ПСЗРИ. Т. VII. № 4575, ПСЗРИ. Т. VII. № 4875. С. 647., ПСЗРИ. Т. XVI. № 11989.
28.   ПСЗРИ. Т. VI. № 4109.
29.   ПСЗРИ. Т. VIII. № 5554., ПСРИ. Т. IX. № 6613 «Об открытие новой ереси».
30.   ПСЗРИ. Т. IX. № 6928 «О наказание раскольников».
31.   ПСЗРИ. Т. IX № 6555, ПСЗРИ. Т. IX. №7100., ПСЗРИ. Т. XI. № 8083., ПСЗРИ. Т. XI. № 8158.
32.  Отец Максим Плякин. Русская святость после Раскола и дониконовский обряд// Доклад на XVI Рождественских чтениях (Электронный ресурс). – М., 2008. – Режим доступа: http://verardc.ru/pdf/serafimsarovski.pdf
33.   Приветственное слово Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Алексия II участникам юбилейной конференции в Свято-Даниловом монастыре (Электронный ресурс). – М., 2000. – Режим доступа: http://oldrpc.ru/articles/list.php?ELEMENT_ID=690.